внезапно!драббель

[ulquihime]

*шаркает ножкой и вообще делает вид, что её тут нет, что вам всё померещилось*

♦ Улькиорра/Орихиме. Мёртвые голоса, для  Sonntam
Ангст с нотками романса, сильно постканон, АУ - Улькиорра жив, Орихиме мертва. 638 слов.

«Улькиорра...»
Он поворачивает голову на звук и замирает, давая эху расслоиться, а затем, выбрав один из множества голосов, идёт по нему, как по нити, ведущей из лабиринта.
Шёпот отражается от стен, разносится вспугнутыми ласточками над потолком – чтобы затеряться в тёмных углах. Она снова здесь, она прячется за колонны, и зовёт, зовёт, зовёт его. И он отвечает.
Даже если ответом ему служит тишина.
Даже если место рядом с ним пусто и холодно.
Он отвечает на её голос, на зов, которого нет.

Потом он долго меряет шагами её бывшую комнату. Шесть шагов – три метра, от стены до стены – вширь, и десять – от двери до окна, пять метров – вдоль. Он ходит кругами, считая расстояние – от двери до дивана, от дивана до окна и обратно. Он садится туда, где сидела она, и протягивает руку к столику... На котором больше ничего нет, как нет и самой пленницы. Ему больше некого кормить, не за кем следить. Но он всё равно приходит.
Снова и снова.
Как в первый раз.

Ему кажется, что, стоит ему открыть дверь, и комната наполнится звуками: её дыхания, когда она спала, а он тихонько стоял возле изголовья, наблюдая за ней спящей; её голоса, когда она говорила с ним, её слёз, когда она плакала, или её звенящих от злости и обиды криков – когда доказывала ему, что жива, и что Куросаки придёт за ней во что бы то ни стало.
Улькиорра не верил.

Иноуэ Орихиме.
Она была слаба, она была никчёмна. И она была человеком. Слабее его. И, одновременно – сильнее во много раз.
Она была человеком... к которому хотелось прикоснуться. У которого хотелось научиться... Которого хотелось понять. И который знал то, что он сам потерял много веков назад.
Впервые Улькиорре чего-то хотелось. И впервые это не было приказом Айзена, это исходило от него самого. И это обезоруживало, пробивая брешь в обычно абсолютной защите.
Уподобляться слабым? Какая чушь. Но...
Но, стоя тогда на вершине купола Лас Ночес, рассекаемые ледяными ветрами, они оба думали не о том. Он думал, сможет ли дотронуться до сердца, которое лежало в её руке, открытое ему, и билось в её груди, как тысячи пойманных птиц, и ещё – что впервые она была готова выпустить себя из добровольной клетки, и отдать своё – ему, и что грош цена его проницательности, если он не сумел увидеть этого раньше. А она – успеет ли схватить его за руку, коснуться иначе, чем тысячи раз до этого, прежде чем он развеется окончательно.
Тогда она не успела. Но ему хватило даже силы её стремления, её желания понять.
А сейчас она мертва.

89 лет – ничто рядом с Вечностью, ничто для того, что прожил сотни и сотни лет после смерти, но так много для человека. Непоправимо много.
Улькиорра наблюдал за ней всё это время. Даже Куросаки Ичиго, временный шинигами, человек с силой Пустого, не вызывал в нём такой интерес, какой вызвала эта слабая сильная женщина, Иноуэ Орихиме.
И сейчас, будучи один в огромном пустом замке, он раз за разом возвращался именно в эту комнату. Почему-то там ему становилось немного легче, словно её дух или какая-то её частичка всё ещё жили в ней. Или в нём.
То, что он помнил, даже спустя столько лет.

Иногда он даже жалеет, что не убил её раньше. Ведь тогда она была бы сейчас здесь, вместе с ним. Вся целиком: её лицо, её глаза, её губы, её волосы, которые так приятно пропускать между пальцами, и мягкие нежные руки, когда она встречала его раскрытые в безмолвном приглашении ладони. Вся целиком, а не только её голос в его воспоминаниях.

Человеческая жизнь коротка, она – лишь мгновение между жизнью и смертью, мельчайшая песчинка в круговороте Миров, её очень легко потерять и почти невозможно забыть.
Человеческая жизнь коротка, это правда, но, когда есть память, ты можешь попытаться вспомнить, каково это – быть человеком. И тогда место рядом с тобой и внутри тебя перестанет быть пустым.
А, возможно, что ты и сам перестанешь им быть.