"Незримая рана, прозрачная кровь".

[ulquihime]

Оп-а, а я и не знала, что есть такое сообщество. Я очень приятно удивлена. Так что, пожалуй, внесу сюда свой велад.

Автор: gaarik(77)
Бета: моя совесть
Пейринг: Улькиорра/Орихиме
Жанр: romance, драббл, ангст
Рейтинг: PG-13
Фендом: Bleach
Дисклеймер: Кубо-тайчо, всё Ваше
Статус: закончен
Примечание: ООС по желанию, но, мне кажется, что его тут нет (хотя кто знает)
От автора: ущипните меня, что всё это мне не приснилось.
Размещение: только с моего разрешения!


- Делай с ней, что считаешь нужным! – бросил Айзен перед тем, как покинуть Хуэко Мундо. – Оставляю Лас Ночес на тебя.
- Слушаюсь. – Короткий кивок, негромкий, бесцветный голос. Развёрзшаяся в мир Живых чёрная пасть Гарганты, ожесточённые схватки друзей и пришедших на помощь шинигами с остатками Эспады. Огромный пустой зал, каменный трон, трещина в стене, из которой вышел Четвёрка. И гулкое напряжение, висящее в воздухе и нарастающее с каждой минутой, проведённой с ним рядом. Крики и взрывы, доносящиеся словно из-за звуконепроницаемой стены, окружающей их и глушащей отзвуки битвы. Это неправильно – она должна беспокоиться за друзей, но всё, о чём она сейчас может думать, глядя ему в глаза и видя в них своё отражение – так это о том, что вскоре покинет этот мир навсегда. И его. От этого становится невообразимо тяжело и больно, и слёзы выступают на глазах. А он стоит напротив, в нескольких метрах, такой же отстранённый, как и всегда. Ничто не выдаёт его мыслей, взгляд пустой и непроницаемый, руки засунуты в карманы хакама. Она не выдерживает первой:
- О чём ты думаешь? – Даже не заметив, как от волнения переходит на «ты», отбрасывая привычное «сан». Ладонь сжимается в кулак, пока она ждёт ответа.
Молчание. Потом:
- О чём я должен думать?
Слёзы текут ручьями, капая с подбородка на платье и оставляя на белоснежной ткани мокрые следы. – Об этом! – Голос срывается, глаза застилает зыбкая пелена. Неужели он не понимает?
- Айзен-сама оставил Лас Ночес мне. Я…
- Замолчи! – Перебивает Иноэ. – Айзен использовал тебя и меня для достижения своей цели. А сейчас предал, оставил, ушёл. Что ты будешь делать?
Равнодушный взгляд зелёных глаз. И:
- Я останусь здесь. – Она чувствует, как внутри что-то оборвалось, разлетевшись на мелкие осколки. – Выполнять приказ.
- Но здесь больше никого нет!
- Мне всё равно.
Стук каблучков по каменной плитке, взмах правой рукой… и резкий звук пощёчины, разорвавшей тишину. Повёрнутая набок голова, розовеющее пятно на бледной щеке. Улькиорра прикрывает глаза. Ударила. Снова. Стоит рядом, красная, запыхавшаяся, зарёванная. Нахмуренные брови, плотно сжатые губы. Едва сдерживается, чтобы не заплакать навзрыд, но непослушные слёзы продолжают течь по лицу. Арранкар медлит. Почему она плачет, вместо того, чтобы радоваться, что вскоре покинет это место?
- Почему ты плачешь, женщина?
Поднимает на него взгляд опухших глаз, зажмуривается, заносит руку…. Только не снова. Он не понимает, почему она плачет, и почему ударила его по лицу. В прошлый раз это случилось, когда он задел девушку словами о том, что её друзья ничтожны и погибнут при попытке её спасения. Но сейчас всё иначе. Она не боится за них. Здесь что-то другое. Чего же она действительно боится? Улькиорра перехватывает запястье. Чувствует подушечками пальцев отдающий в её теле пульс. Орихиме зажимается в комочек, выдёргивает из хватки руку. Они стоят рядом, так близко, что она чувствует щекой его дыхание. Краска заливает лицо, и она отворачивает голову. Всхлипывает:
- Потому что мне больно….
Тонкая бровь едва заметно изгибается в недоумении:
- Ты ранена? Но у тебя не идёт кровь.
Иноэ улыбается краем рта. Какой же он глупенький, раз не понимает. Ичиго и то бы уже догадался. Глаза широко распахиваются – она чувствует прикосновение прохладных пальцев, когда он приподнимает её голову за подбородок; румянец заливает щёки. Подушечкой большого пальца проводит по влажной от слёз коже, ловя ногтём прозрачную капельку. Девушка заворожено смотрит, как он подносит руку к глазам, долго и пристально наблюдая за мельчайшими бликами, переливающимися на искажённой, выпуклой поверхности, прежде чем поднести руку ко рту и слизнуть влагу.
- Солёная. Как кровь. Но не кровь. Что это?
- Это слёзы. Всего лишь слёзы.
Он молча смотрит на неё. «Слёзы. Солёные, как кровь. Только слёзы», - эхом разносится в голове. Как много он ещё не знает о людях? Нет. Как многого он ещё не знает о ней? Орихиме отводит взгляд, но зелёные глаза видят насквозь, от них не спрятаться, не убежать. И всё же она рада, что он смотрит на неё, рада, что стоит рядом с ним, чувствуя тихое дыхание. Счастлива, что может побыть с ним ещё некоторое время прежде, чем судьба разлучит их навсегда. Раньше она и сама не понимала, почему её влечёт к нему, ведь они враги. Она искала, но не могла найти ответы на свои вопросы. И вскоре успокоилась, позволив течению времени нести себя вперёд, втайне наслаждаясь каждой минутой, проведённой вместе. Непреодолимо, её тянуло к нему. Хрупкий, но сильный. Отстранённый, равнодушный, загадочный. Одинокий. Так хотелось подойти и обнять его, прижаться к гладкой коже, дотронуться до изгиба тонких губ. Хотелось стереть с его лица этот отпечаток вечной скорби. И пусть она никогда не узнает, чувствует ли он что-то, к ней, может ли он вообще чувствовать, но время, проведённое ею с ним, навсегда останется в её памяти. С губ срывается едва слышный шёпот: - Я люблю тебя… - но он не разбирает слов.
Не поднимая головы, чтобы он не смог увидеть её лица, Орихиме подходит вплотную. Улькиорра опускает взгляд, но не отстраняется, позволяя ей обнять себя. Чувствует робкое прикосновение, когда её руки скользят вдоль тела, обнимая за талию. Чувствует, как подрагивают её плечи, когда она, до боли закусив губу, судорожно вцепляется пальцами в ткань, пытаясь сдержать рвущиеся наружу рыдания. Слышит частое, неровное дыхание и всхлипы, и чувствуя падающие на грудь тёплые капли. Слёзы. И ему хочется сильнее ощутить её боль, понять, от чего именно она плачет. И впервые неуверенно, одна его рука угловато дёргается и ложится на её плечо, а вторая обнимает за талию, прижимая к себе. Он наклоняется ниже и шепчет ей в волосы:
- Где тебе больно?
Орихиме поднимает голову, чуть вздрогнув, когда его нос касается её щеки, и выдыхает:
- В сердце…
- В сердце?
Девушка, улыбаясь уголками губ, кивает в ответ. Она скажет ему. Неважно, поймёт он или нет, она всё равно скажет. Она просто больше не может держать это в себе, разрываясь между ним и мыслями о доме. Она знает – им не суждено быть вместе: она – человек, а он – арранкар. Пустой. Враг. Друг? И…. Иноэ и сама удивлялась, что смогла забыть Ичиго, в которого была давно влюблена. Но Улькиорра вызывал в ней ощущение глубокой привязанности и нежности. Чувствуя, что влюбляется, и зная, что наверняка безответно, она всё равно не могла, да и не хотела, думать о ком-то кроме него. Четвёрка занял все её мысли, мечты и желания. И она уже с жадным нетерпением ждала каждой их встречи, будь то «кормёжка» или их прогулки. Пусть даже он и не проронял ни слова, одно его присутствие было для неё драгоценнее всего. И он всегда был рядом, каждый день, и чувство, что зарождалось в ней, только крепло и росло внутри, освещая её жизнь здесь, в этом сером, тусклом, мёртвом мире. Этого света, утешала она себя, хватит им обоим. Она будет любить за двоих – за себя и за него. Неважно, сможет ли он ответить ей взаимностью.
Сейчас….
Орихиме открыла глаза и замерла. Его губы… так близко. Чёрные пряди смешались с огненно-рыжими, когда он наклонил голову и коснулся её губ своими, слизывая капли крови, скопившиеся в уголке рта. Тихий, удивлённый выдох – и арранкар чувствует лёгкое прикосновение тёплой ладони, мягко скользнувшей по щеке вверх, и зарывшиеся в волосы тонкие пальчики. Кровь продолжает выступать из прокушенной губы, и он слизывает тёплые солёные капли, думая о том, почему она отвечает ему, – ведь он хотел попробовать, сравнить вкус её крови и слёз, даже не предполагая, чем это может кончиться. Так странно и непривычно чувствовать лёгкие, нежные прикосновения на своём лице, когда она гладит его по щеке, и ощущать тепло её губ, прижавшихся к его губам. И… приятно? Ещё никто и никогда не был к нему настолько близко, ещё никто не вторгался в его личное пространство, ещё никто не прикасался к нему так. Она первая, кого он не убил после этого. И что необычно – ему не хотелось останавливать её, ему нравились эти прикосновения. Девушка откинулась в его руках, всхлипнув, когда почувствовала коснувшиеся шеи прохладные пальцы. Каждое его движение вызывало множество мурашек, волнами расходившихся по телу. Иноэ запрокинула голову назад, чтобы позволить ему добраться до тех капелек, что скатились ниже, чувствуя лишь его неожиданно ставшее жарким дыхание, и влажные губы, нежно прижимающиеся к чувствительной коже, и пьяняще-безумную дрожь, охватившую тело. Какая нестерпимо-желанная мука – тепло его тела рядом с ней было одновременно и тревожно, и утешительно. С губ сорвался тихий стон, когда Улькиорра вновь привлёк её к себе, чтобы через минуту бережно отодвинуть от себя.
- Тебе пора, – хрипло выдохнул он, слова давались с трудом – он был взволнован. Её поведением, ответом, слезами, поцелуем.
- Нет!
- Он здесь.
Орихиме нехотя оторвалась от его губ, всё ещё чувствуя на себе его ладони. Так хотелось продлить мгновение, чтобы оно длилось вечно! Чтобы всегда чувствовать его рядом, слушать короткие фразы, ощущая дыхание. Дышать одним воздухом, чувствовать, как разливается по коже прохладное тепло прикосновений. Он отстраняется вовремя – спустя секунду зал заполняют волны до боли знакомой реяцу, и она слышит хриплый голос, крикнувший:
- Убери от неё свои руки, ублюдок! Что ты с ней сделал?!
Быстрый взгляд на рыжего шинигами – и вновь на неё, сказать одними губами: - Уходи. Увидеть, как взметнутся вверх тонкие брови, и новые слёзы выступят на ресницах, чтобы горячими капельками сорваться вниз, разлетевшись на мельчайшие брызги прозрачной крови. Придать лицу отсутствующее выражение, подавить начавшее просыпаться внутри желание.
- Отойди от неё! – Карие глаза встречаются с холодными зелёными. Орихиме на дрожащих ногах отходит в сторону – сейчас она между ними. Улькиорра стоит неподвижно, и Куросаки кидается вперёд.
- БАН-КАЙ!! – Разносится на весь зал. Ичиго, в маске Пустого и с чёрной катаной бросается на арранкара. Иноэ видит, как Шиффер медленно поднимает руку…. Зрачки расширяются от ужаса – сейчас будет то же, как и в Коридоре Миров, когда он одним движением пальцев в клочья разорвал охранников, сопровождавших её тогда в мир Живых. Нет! Этого не будет! Куросаки отбрасывает назад оранжевый щит; Улькиорра в изумлении смотрит на закрывающее его тёплое золотистое сияние. Ичиго отлетает, падая на каменный пол.
- Куросаки-кун! Как ты? – кричит Иноэ, однако, не двигаясь с места и не снимая щита.
Тот поднимается:
- Отойди, Иноэ.
- Нет.
- Не мешай…. Я убью его, – рычит Куросаки.
Холодный голос сзади:
- Отойди.
Она оборачивается, чтобы наткнуться на непроницаемый взгляд пустых глаз. Словно ничего и не было – он снова стал самим собой.
- Нет… - Он чувствует, как дрожит её голос.
- Мне не нужна твоя жалость.
Орихиме закусывает губу:
- Это не жалость.
- Вот как? А что тогда?
- Это…
- ИНОЭ!!!
- Хорошо, Куросаки-кун. – Щит распадается, и она идёт к Ичиго. Пройдя полпути, останавливается и, обращаясь к обоим, твёрдо произносит:
- Здесь не будет драк. Вам больше нечего делить.
- Иноэ? – Рыжий оторопело таращится на неё. – Он наш враг.
- Наш враг – Айзен, а его здесь уже нет, - спокойно возражает она. – Мы уходим. Оставьте это.
Шинигами пытается обойти девушку, но дорогу снова преграждает щит. Пожимает плечами – раз Иноэ с ним, то действительно, нечего (точнее некого). И если она не хочет схватки – что ж, он уважает её решение. Зачем проливать лишнюю кровь? Здесь и так уже никого не осталось. Мелкие осколки костяной маски падают на пол, Зангецу обретает свой обычный вид занпакто за спиной. Арранкар смотрит, как Ичиго протягивает ей руку и отворачивается, когда она берётся за неё. Они покидают зал. У самого выхода Орихиме оглядывается и шепчет одними губами:
- Любовь….
Она скрывается из виду. Ветер доносит снаружи тихий шелест её платья, в котором он слышит: «Прощай…» Улькиорра стоит неподвижно, обдумывая её последние слова и чувствуя, как где-то внутри него наливается теплом свет нового, неизведанного чувства. Чувства, которое он едва открыл для себя, но давно уже желанного, потерянного и обретённого вновь. И слабую, колюще-ноющую боль слева в груди, под номером.
Возможно, это и было сердце?